Статья от 23 июля.

Наверное вы думаете, что настроение в группе, выпускающей едва ли не самый долгожданный альбом, должно быть очень волнительным. Но пока айововские парни в масках будут втирать вам о своем «невероятном волнении», они готовятся к активным действиям после трехлетнего перерыва, и жизнь Slipknot за кулисами совсем не сладкая.
Мы прибыли на Sound Farm Studios в Айове (в часе езды от Де Мойна), где девятка, укомплектованная новыми масками и униформой, будет снимать клип на песню Psychosocial. Шон 'Clown' Крэхан сам не свой.
Сидя на переднем сиденье, перкуссионист признается, что ему сейчас не о интервью. Одетый с ног до головы во все черное, в очках с тонкой оправой на носу, с длинными волосами, заправленными в тугой хвост — Крэхан известен тем, что не дает журналистам спуску. Действительно, провидец, основавший Slipknot десять лет назад, до недавнего времени обязательно бы пришел на интервью в своей латексной маске, чтобы попугать и посмущать журнальных писак. Однако в этот день Крэхан, возможно первый раз за свою карьеру в Slipknot, решил отодвинуть свой образ в группе и открыть человека, скрывающегося за маской.
«Это реально странный момент в моей жизни», начал Шон, уставившись на дорогу впереди себя. «Это такой момент — не то чтобы кризис среднего возраста, но... Лучше сказать так, без всякого пессимизма — я осознал, что живу не в кино, а в реальности, я живу свою жизнь. И именно ЭТО моя самая большая проблема».
Крэхан признался, что занялся самостоятельным психоанализом после того как Slipknot ушли в отпуск в 2005 году. Суровый бесконечный тур и продвижение последнего альбома Vol.3: (The Subliminal Verses) совпали со смертью его отца и помещением матери с болезнью Альцгеймера в дом престарелых. Все это вынудило Шона вступить, как он назвал это, на «трудную дорогу» самопознания.
«Я бы с удовольсвием занялся другой деятельностью, не связанной со Slipknot», вздыхает он. «Я никогда так не хотел быть со своей семьей, как хочу сейчас. Моя жена (у которой в 2001 году нашли гранулематозную болезнь) сейчас чувствует себя как никогда хорошо, и мне доставляет удовольствие смотреть, как мои дети растут. Я не хочу, чтобы меня жалели, потому что есть люди, которым в 10 миллиардов раз хуже, чем мне было когда-либо.»
«Похоже, я перестал понимать себя, и это довольно пугающая мысль», продолжает Крэхан. «Но все что тебе, всем мэгготам и всем остальным замечательным людям нужно знать — это то, что страх ЗАВОДИТ меня».

Slipknot засели в студии с марта по июнь для записи альбома All Hope Is Gone, под руководством продюсера Дэйва Фортмана. Построенная на семи акрах (примерно 30 квадратных километров) безлюдной пустоши, студия (кстати на ней записывались Murderdolls и To My Surprise) оказалась идеальным местом для записи четвертого альбома.
«Мы словно в Неизвестности, так что мы и пишемся в самом сердце этой Неизвестности», говорит Кори Тэйлор. «Езда в студию каждый день дала отдых моей голове. Клево было что я мог включить в машине сырые записи песен и подпевать по дороге, так что появлялось много идей, что делать с песнями дальше. У нас было мало времени на предварительную запись альбома, но в то же время мы точно знали, что хотим сделать. Думаю, вы скажете, что мы оказались в опасном положении, но у нас были и преимущества».
После записи Тэйлор делал над собой усилие и ехал домой повидать младшего сына и избежать соблазна устроить какую-нибудь глупую выходку, которые обычно сопровождают у Slipknot весь процесс записи. Особенно если ты в 16 с гаком километрах от ближайшего полицейского участка...
«Эти парни начинают сходить с ума, когда собираются вместе», качает головой Кори. «В этот раз мы были в окружении пушек и взрывчатки. Основную веселуху я пропустил, но был момент когда я сидел в том же долбаном кресле, где и сейчас, и разговаривал с Клоуном, и Джим подкатил к нам на квадроцикле».
«Я в общем и не посмотрел на него тогда, просто спросил »Как дела?«, а Клоун, который это все снимал, зачем-то сказал: »No one is safe«. Затем ни с того ни с сего этот хренов адский гонщик заехал мне за спину и с ветерком помчался в поле, просвистев где-то рядом с моей головой. Я реально чуть не обделался! Я успокоился, понял, что это ржачно и долго ржал... в конечном счете. А что парни? Да они могут устраивать такие штуки КАЖДЫЙ день».
«На студии было и оружие», продолжает Тэйлор. «22 калибр, парочка пистолетов и миленькая помповуха. Я пробовал стрелять из них, это было классно, но спасибо Клоуну, который прекратил все это прежде, чем парни вышли из-под контроля. Он сказал что-то типа »Мы же Slipknot, и кого-нибудь точно застрелим".
После временного роспуска Slipknot, Тэйлор посвятил себя другому проекту, StoneSour. Альбом Come What(ever) May (2006) дебютировал на четвертой строчке американского чарта Billboard и был продан тиражом более пятисот тысяч копий только в Штатах.
И этого ему показалось мало. Тэйлор решил попробовать себя на поприще продюсера детройтской группы Walls of Jericho и спродюсировал их последний EP. Также Кори попробовал писать песни для других, более титулованных команд — для предстоящего десятого альбома Anthrax. И еще он начал работать над сценарием. Пока его профессиональная карьера набирала головокружительный успех, его личная жизнь — особенно брак — рассыпалась у него на глазах.
«Я усвоил очень хороший урок за последние годы — это что невозможно терпеть оскорбления и унижения безо всяких доказательств, потому что это будет продолжаться бесконечно», признался Кори. «И это был один из поводов начать все с чистого листа».
«Теперь у меня все зашибись», усмехается он. «Мне все ясно теперь. Я знаю себя. Знаю что со мной было, и куда я развиваюсь».
Когда я упомянул, что неплохо бы услышать от Кори что-нибудь про его «нового друга, Иисуса», он откидвается назад и взрывается смехом.
«Если Иисус где-то рядом, то он наверное он считает меня весьма забавным», отвечает Тэйлор. «Если бы я нашел Иисуса, то мы с ним может быть бы как братья, как-то так в общем. Я в большей степени атеист, чем верующий. Я надеюсь — да и все религии надеятся — я просто надеюсь, что люди наконец возьмут себя в руки. Но, может быть, надежды больше нет...»
А что сейчас витает в лагере Slipknot? Уж точно не конец света, как Клоун внушал. Ты кажешься весьма счастливым.
«Я бы не сказал, что счастлив», коротко отвечает Кори. «Если я в хорошем расположении духа, это не значит, что меня невозможно вывести из себя! Но вто же время, это здоровая агрессия. У нас бывают разные ситуации. Бывает, что мы отлично ладим друг с другом. Бывает, что деремся. Это просто жизнь как она есть».
«Мы все еще просто кучка простых мужиков», добавил Тэйлор, кисло улыбаясь. "Мы все еще говнюки. Но чуть старше. Чуть взрослее (смеется). Я всего лишь использую этот момент на всю катушку, потому что завтра это все может закончиться. Или закончиться после выхода альбома. Никогда нельзя быть уверенным, что будет дальше со Slipknot.

Позже тем же вечером, когда мир и спокойствие на студии были нарушены съемочной группой, бегающей взад-вперед, когда пиротехника и факелы были проверены и установлены, прибыл барабанщик Джои Джордисон.
Миниатюрный болтун щеголял в темных очках а-ля пилот, черной безрукавке и шарфе в тон, и все сидело на нем прекрасно. Возможно, он выглядит намного лучше, чем все последние 10 лет.
«Чувак, я никогда не был в такой отличной форме», с восторгом говорит он. «И я очень счастлив».
Между тем, очень легко приписать Джоино счастье к тому, что он называет «абсолютно лучшая запись Slipknot на все времена, без сомнений». Тот факт что как один из основных авторов песен группы он смог поставить работу на первое место, является результатом того, что он наконец смог изгнать своих внутренних демонов и держать их взаперти, несмотря на пристальное внимание прессы.
«До нового года я глотал всякую наркоту», объяснил он. «Я больше не могу принимать это дерьмо. Это все тупая херня, которой страдают рок-звезды. Наркота заставила меня вести себя как полный придурок, и моя игра страдала от этого. Чувак, я не играл так хорошо, как сейчас, слишком долго! И нет удовольствия лучше, чем игра на барабанах.»
Джордисон достает мобильник, чтобы показать свою фотку на больничной койке под капельницами, и он выглядит до невозможности бледным и невероятно хрупким.
«Фотка из Mercy Hospital в Де Мойне», рассказывает Джои. «В этой больнице меня произвели на свет. Перед началом записи мне почистили организм и кровь, чтобы я раз и навсегда мог покончить со всяким дерьмом. Я до сих пор часто пью пиво», добавяет он. «Но я больше ни за что не буду принимать то, что завтавляло меня не спать сутками напролет, уж это точно!»
С тех пор как мы последний раз видели Джордисона, занятого в Slipknot, он успел поиграть с Ministry и Korn, спродюсировать демо группы 3 Inches of Blood под названием 'Fire up the Blades'. С каким бы восхищением Джои ни говорил о музыкальных проектах, в которые он вложил свой талант, ничто не заставляет его глаза загораться так, как разговоры о новом альбоме Slipknot.
«Определенно, ненависть вернулась», лучезарно улыбается он. «Но если ненависть на Iowa была у нас друг к другу, то эта ненависть — в сторону скептиков и людей, старающихся развалить Slipknot. Когда мы все девятеро предстанем перед вами единым целым, все будет пофиг, мы заведемся!»
«И значете что?», добавляет он, наклоняясь чуть ближе. «Люди, другие группы, музыкальные критики — все хотят, чтобы мы ненавидели друг друга. Но когда я прихожу в комнату и дружески стискиваю Джима или Криса, хотя это дико их бесит, все равно от этого мы все только выигрываем! Что-то произошло с этой группой. Все эти перерывы имели под собой вескую причину, но наши фанаты никуда не пропали. Время пришло, чувак. Миру снова НУЖЕН Slipknot».

Время летит быстро, и в полвторого ночи съемки клипа Psychosocial идут полным ходом. Сид Уилсон, который на три часа самовольн покинул больницу (в которую попал после того как с ним произошел несчастный случай), одет, обут и готов отжечь, как и его коллеги по группе. Пожарное управление города занимается тем, что тушит факелы на заднем плане декораций, пока режиссер Пол Браун готовит семочную группу к другому эпизоду, и обстановка более чем накалена из-за того, что громадная машина Slipknot готовится к исполнению.
Но у Кори Тэйлора, скрытого за новой, зловещей и безликой маской, есть еще кое-что сказать.
«С некоторой долей уверенности могу сказать, что мы офгеваем от нашего альбома», говорит он. «Установка для Slipknot в 2008 году сведена к одному — All Hope Is Gone. Можете думать, что хотите, это не изменит сути».
Клоун, делая нерешительный шаг из-за спины своего коллеги, тоже хочет что-то дорассказать.
«Хорошо поговорили с тобой сегодня», говорит он. «Я хочу чтобы все знали, что Клоун нашел свой путь, и ему не терпится дойти до конца этого пути из-за того что его там ждет».
А что ТАМ, в конце?
«Там моя жена», говорит Шон. «И мои дети тоже там. Не знаю, есть ли там ты, есть ли там мэгготы. Не знаю даже, будет ли там группа. В общем так, мне 38 лет, и я выгляжу довольно глупо в этом комбинезоне. Можешь это напечатать.»
«Но в то же время», шепотом добавил Клоун, наклоняясь ко мне, «когда я все-таки тащусь от комбеза, мы разрушаем. Тепер вали с моей дороги!»

За саму новость, и, естественно и за перевод, большое спасибо www.slipknot1.ru